В. В. ЛУЖСКОМУ
11 декабря 1914 [Петроград].
Дорогой Василий Васильевич,
Получил сейчас Ваше письмо и тороплюсь на него ответить: адрес Петрова-Водкина Кузьмы Сергеевича — Вас. Остров, 18 линия, дом 9, кв. 22. Сейчас он здесь — сегодня утром мне пришлось по делу с ним говорить. Вот «нужные по делу сведения, которые я могу сообщить» (до сих пор еще «Пазухин» сидит во мне и приходится себя ловить на фразах из него...). А вот дальнейшее — очень щекотливое — это мой совет, можно ли ему предложить работу, о которой Вы пишете. К моему сожалению, я не видел его театральных работ, кроме эскизов к «Орлеанской Деве», самой же пьесы не видел (была в прошлом году у Незлобина), а потому и не взял бы на себя смелости категорически сказать, что и как он исполнит. Думаю, что в этом случае больше знает его Ал[ександр] Ник[олаевич]1, который видел его постановку у Незлобина и даже, помнится, писал о ней. Я знаю его только как очень интересного живописца, но не знаю как художника театра. Знаю еще, что его «credo» это «примитивизм», и если для той вещи, которую предполагается ставить, это надо, то есть надо ее ставить примитивно — он будет очень к месту. В этом смысле у него много общего с П. Кузнецовым, как он понял «Сакунталу». Даже, кажется, предполагалась какая-то постановка какой-то тоже индийской пьесы у Незлобина, и ему [К. С. Петрову-Водкину] поручалась постановка, это он мне говорил недавно. Вот пока все, что я мог бы сказать, досадно, что такой разговор у нас с Вами не произошел, когда я был в Москве, а то в письме всего не напишешь — всех своих соображений по этому поводу. Повторяю, что пишу Вам только свои соображения, боясь на себя взять ответственность, так как считаю себя в данном вопросе совершенно некомпетентным.
Пишу Вам это потому, что не хочу быть с Вами неоткровенным, а, с другой стороны, очень любя Петр[ова]-Водкина как человека и художника, не хотел бы подводить его категорическим отказом предложить ему работу.
Дожидаюсь получения обещанного письма от «директора»2 и, в ожидании его, работаю над «Скрипками»3. А вот курьезно, когда приехал сюда, то почему-то второй мотив сада мне стал интереснее, и я даже не знаю, какой делать — быть может, и тот и другой написать и прислать? Пока еще все бегаю по городу, устаю и не могу наладить работу — сразу на меня свалились всякие дела, мало относящиеся к моей работе. Думаю, что завтра или послезавтра наконец засяду как следует. — Вот что значит три месяца не быть дома и «гулять». А я все еще живу впечатлениями милой Москвы, впечатлениями от Вашего милого, уютного дома и Вашего театра, который надолго создает бодрость и веру и в свою работу, и вообще в лучшее будущее — мы счастливые люди, — у нас есть Ваш театр...
После Москвы я приехал сюда бодрый и с огромной жаждой работать...
ММХАТ, архив Лужского, № 369.
1А. Н. Бенуа.
2Речь идет об одном из руководителей МХТ В. И. Немировиче-Данченко.
3Имеется в виду пьеса И. Д. Сургучева «Осенние скрипки».
 Пожар в Кистеневке (Б.М. Кустодиев, 1919 г.) |  Петроград в 1919 году (Б.М. Кустодиев, 1919 г.) |  Под милашкину гармошку.... (Б.М. Кустодиев, 1927 г.) |