М. А. Сергеев. Среди книг. Страница 1
1-2-3
Зимою 1922 года Георгий Семенович Верейский предложил мне с женою навестить Бориса Михайловича.
Кустодиев встретил нас очень приветливо. Первое свидание прошло совсем запросто, без той принужденности, натянутости, которой можно было ожидать. И сейчас, спустя четыре десятилетия, Борис Михайлович живет в моей памяти, как и в ту встречу, простым, обаятельным, с мягкой улыбкой и добрым взглядом, которые так хорошо переданы Г. С. Верейским на его портрете 1921 года.
За вечерним чаем, в уютной столовой завязалась беседа об общих знакомых, друзьях Кустодиева — В. В. Воинове, П. И. Нерадовском и Ф. Ф. Нотгафте, о котором он отзывался особенно тепло, любовно.
К тому времени уже вышли превосходные книжки «Аквилона», явившиеся подлинным событием в книжном мире Петрограда, — «Скупой рыцарь» с иллюстрациями М. В. Добужинского и украшенные Кустодиевым «Шесть стихотворений Некрасова» и «Штопальщик» Н. С. Лескова. Борис Михайлович восхищался высокой полиграфической культурой этих изданий и радовался, что Нотгафт нашел в «Аквилоне» «свое настоящее дело». Затем заговорили о портретах, и Борис Михайлович горячо похвалил литографские работы Верейского: портреты А. К. Глазунова, Э. Голлербаха, Л. П. Карсавина и только что изданную альбомом первую серию «Портретов русских художников». Обращаясь к самому художнику, он сказал укоризненно: «Уж кому-кому, а вам, Георгий Семенович, нужно вплотную заняться портретами. Вы ведь можете дать целую галерею современных деятелей, людей искусства, литературы, науки. Бросайте-ка поскорее Эрмитаж, отвлекающий вас от настоящего призвания, и переходите целиком на портрет да пейзаж».
Весь этот вечер Кустодиев умалчивал о себе, о своих работах, лишь поинтересовался, как встретили любители его альбом «Шестнадцать автолитографий». В связи с этим зашел разговор о Комитете популяризации художественных изданий, выпустившем уже несколько интересных альбомов и книг.
Борис Михайлович был связан с Комитетом многими узами. Первым примечательным изданием Комитета явился названный альбом Кустодиева. Вместе с тем это было единственное собрание автолитографий художника, только что начавшего работать в области эстампа. Борис Михайлович принимал живое участие в делах Комитета и немало помогал ему советами. Наиболее близкие Комитету лица — С. П. Яремич и Ф. Ф. Нотгафт — были друзьями Кустодиева.
Комитет явился преемником издательства Евгенинской общины сестер милосердия Красного Креста. Преследуя чисто благотворительные цели, Это издательство, возникшее в 1896 году, предприняло впервые в России выпуск художественных открытых писем. В превосходном исполнении воспроизводились работы старых и современных художников, иллюстрации к сочинениям классиков, портреты писателей и исторических деятелей, музейные сокровища, архитектурные памятники и т. д. (До 1917 года вышло около 6500 открыток общим тиражом свыше 30000000 Экземпляров и около 15 художественных изданий.) Эта новая форма популяризации искусства стала значительным культурным делом.
Издательство продолжало работать и в первые революционные годы. В 1917—1920 годах, несмотря на тяжелое положение в полиграфии, вышли интересные книги, подготовленные, правда, в предшествующее время: великолепное издание «Моцарт и Сальери» Пушкина с иллюстрациями М. А. Врубеля (1917), монографии С. Р. Эрнста «Н. К. Рерих» и «К. А. Сомов» (1918) и несколько путеводителей по художественным памятникам Петергофа (1917).
В начале 1920 года, когда общины сестер милосердия Красного Креста были упразднены, издательство поступило в ведение Государственной академии истории материальной культуры (ГАИМК), состоявшей в системе Главнауки. Оно получило новое название — Комитет популяризации художественных изданий.
Душою Комитета были его председатель Иван Михайлович Степанов, тонкий ценитель искусства, явившийся в 1896 году основателем издательства Евгенинской общины, и Николай Николаевич Чернигов, бессменный с 1907 года его заведующий. Они всячески старались поддержать Кустодиева, нередко посещали его мастерскую. Кустодиев, в свою очередь, чрезвычайно высоко ценил их деятельность. Да в было за что. Взаимно дополняя друг друга, эти многоопытные издатели отличались редкой сработанностью. Вдвоем в маленькой комнате здания Общества поощрения художеств они занимались текущими дедами, вдвоем noceщали учреждения, типографии, авторов и вели переговоры, понимали друг друга с полуслова. И давно уже в художественных, литературных и книжных кругах города к этим неразлучным друзьям привились клички; Аяксы, Сиамские близнецы, Inseparables (неразлучные). Близкий к Комитету Э. Ф. Голлербах запечатлел в своем в «Библиофильском дифирамбе» два первых прозвища и добавил свое, новое, — Диоскуры1.
Строгий и взыскательный А. Н. Бенуа исключительно тепло относился к деятельности Комитета и личности И. M. Степанова. «Вы являетесь для меня, — писал он Ивану Михайловичу в 1926 году. — во многих отношениях каким-то олицетворением того, чем должен быть человек. Ваша полная преданность делу, Ваше усердие (от слова сердце), готовое на все жертвы, Ваше упорство, почти не ведающее моментов упадка духа и всегда готовое приободрить тех, кому не хватает собственного мужества, все это составляет прекрасную я цельную "фигуру", позволяющую менее пессимистически взирать на человечество и являющуюся живым примером того, как следует служить „обществу ближних"». Далее, вспоминая наше издательство, которое представлялось Бенуа «за все эти тридцать лет чем-то особенно отрадным и гармоничным», он обращался к адресату со следующими словами: «И вся заслуга этого дела принадлежит, дорогой Иван Михайлович, всецело Вам. В сравнительно скромной области — Вы создали большое и прекрасное дело, Вы, как никто, послужили нашей русской образованности. Честь вам и слава»2.
Такое отношение к делу руководителей и дружная поддержка художественной общественности (деятельность Комитета протекала на чисто общественных началах) принесли плоды уже на первых шагах работы Комитета. В сложной обстановке, при недостатке материалов и оборотных средств Комитет, упорно преодолевая трудности в привлечении первоклассных сотрудников (авторов и художников), в печатании и реализации изданий, выпустил в 1920-х годах ряд ценных изданий. Место открытых писем теперь заняли книги и альбомы, отличавшиеся высокими художественными качествами, в их оформлении участвовали Д. Д. Бушен, В. В. Воинов, В. Д. Замирайло, М. А. Кириарский, Л. С. Хижинский, С В. Чехонин. Вышедшие в свет два произведения Пушкина («Медный всадник» с иллюстрациями А. Н. Бенуа, 1923;«Цыганы» с иллюстрациями современника поэта А. фон Майдель, 1924) и «Юсуповская галерея. Французская школа» (1924) явились крупнейшим художественным и полиграфическим достижением того времени. Комитету принадлежала заслуга возобновления издания автолитографий, не появлявшихся со времени прекращения журнала «Мир искусства». Это превосходные альбомы Г. С. Верейского («Портреты русских художников» в двух выпусках, «Деревня», «14 портретов»), М. В. Добужинского («Петербург в двадцать первом году»), А. П. Остроумовой-Лебедевой («Петербург») и Б. М. Кустодиева («Шестнадцать автолитографий»).
Из остальных изданий нужно упомянуть о четырех листах почтовой бумаги с портретами В. И. Ленина работы Кустодиева (1924) и о художественных открытых письмах со специально исполненными в 1921 году автолитографиями Кустодиева («Купец», «Купчиха», «Извозчик»).
Нетрудно заметить, что место Бориса Михайловича в деятельности Комитета популяризации художественных изданий было довольно значительным.
1 Э. Голлербaх. Диоскуры и книга (1920—1930). Л., 1930, стр. 11, 12.
2 Письмо А. Н. Бенуа И. М. Степанову от 11 января 1926 года. В кн.: «За тридцать лет. 1896—1926». Л., Комитет популяризации художественных изданий, 1928, стр. 8—10.
1-2-3
 Портрет Филиппа IV (Б.М. Кустодиев, 1904 г.) |  Портрет Ю.Е. Кустодиевой (Б.М. Кустодиев, 1915 г.) |  Портрет Ю.Е. Кустодиевой (Б.М. Кустодиев, 1920 г.) |